– Аполлон на горизонте!

Познакомьтесь: Наталья Грошевская – секретарь отдела службы безопасности, ее коронная фраза «Аполлон на горизонте», «ярко-красные ногти – залог успеха» и любимая укладка «Дитя девяностых». Она появляется у моего стола, как по расписанию в 8:29 и ни минутой позже, даже если меня нет на месте, она все равно приходит «за скрепками», ее офис расположен по соседству, но наш босс не проходит через него каждое утро, поэтому Наташа ошивается тут. И я дико сомневаюсь, что ему вообще есть дело до того, что тут происходит, до того, какого цвета у нас ногти, волосы или как сильно выкатывается наружу грудь Натахи при каждом «удобном» случае. Сегодня она влетела так, что ее ноги остановились на пару секунд позже, чем все остальное тело.

– Скрепки? – Я уже приготовила для нее одну коробку, зная, что придет, якобы за ними. Конечно, я должна делать вид, что долго их ищу, пока начальник вальяжно курсирует вдоль широкого длинного офиса к своему кабинету, конечно, я должна слушать дурацкое хихиканье Наташки не имеющее ничего общего со здравым смыслом, но сегодня я не в духе. Я протянула ей коробку, ожидая, что та ее возьмет, но в ответ она лишь начала зловеще хихикать, когда дверь позади нее распахнулась и, вошел он. Я краем глаза взглянула на его высокий силуэт и заметила, что нас тут он вообще не замечает, а еще то, что он не один. Наташка продолжала что-то бормотать и хихикать, словно мы тут анекдоты друг другу рассказываем, а я тянула к ней руку, в которой держала очередную ненужную ей коробку со скрепками.

– Не эти. – Процедила она сквозь зубы.

– Но других у меня нет. – По правде говоря, я дико устала от этих игр в скрепки.

– Найди. – Рыкнула она. – Здравствуйте. – Тут же заверещала, будто только заметила, что начальник в зале, а я в это время полезла под стол, чтобы нащупать нижний ящик, где хранится вся канцелярия первой необходимости. Переглянувшись с Идой, которая печатала что-то на компьютере, почти не поднимая головы, я тоже хихикнула, хотя это было больше похоже на то, словно я икнула.

– Все в порядке, дамы?

Кажется, я снова икнула, ах, нет, это дурацкий смешок Наташи. И стоп. Что? Он остановился. Наш босс, ага. Сердобольный важный индюк. Как раз в тот момент, когда я вставала из-под стола, стукнулась башкой о столешницу и ойкнула, затем замерла, не выползая, когда в помещении раздалась тишина, и кажется, слышно было только мое дыхание, и слышали его, наверное, на другой планете. Чувствую себя глупо. Не буду высовываться отсюда, пока не уйдет. Думайте, что хотите, у меня социофобия развивается, когда такие вот в радиусе метра. Но, слава Богу, Натаха подоспела и нарушила тишину.

– Да, Владислав Романович, скрепки закончились. Ида, дорогая, не могла бы ты одолжить парочку, а то ЭТА будет год капаться. – Она снова по-дурацки хихикнула и, ее каблуки цокнули в направлении к столу Идки. К слову: Ида Григорьева наш секретарь, мозг офиса и моя, точнее кто-то, кто отдаленно напоминает подругу. А я? А я девочка «принеси – подай». Вообще-то курьер, развожу документы, всякие там письма, важные бумажки, а еще слежу за канцелярией в офисе. Мой небольшой столик, вечно заваленный бумагами, которые я часто не успеваю развезти из-за отсутствия машины, находится в углу приемного отделения босса, и если шире распахнуть дверь то, ни столика, ни тем более меня видно не будет. Чуть подальше от меня работает Ида за здоровенным ресепшеном, из-за которого ее, кстати, тоже почти не видно. Разве только с моей стороны, а меня так тем более за ним не разглядеть, я сантиметров на десять ниже нашего секретаря и не ношу каблуки, от слова «никогда», но зато, я частенько подменяю Идку по вечерам, когда ей нужно уйти пораньше, чтобы забрать малого из сада. Это обычно мало, кто замечает, особенно наш босс, тот самый, который только, что ушел, судя по тяжелым уверенным шагам и цоканью каблуков его милой спутницы. Ура. Воздух. Я могу вылезти из-под стола. И нормально потереть ушибленную макушку.

– Ты видела? Ты видела! – Завопила Наташка.

– Угу. – Промычала я в ответ, выискивая в сумке печенье, которое не успела съесть с утра дома. – Очередная пассия.

– Тьфу на тебя, Макаренко, я про костюм. Видела у него новый костюм? Божественно сидит. – Натаха громко вздохнула и на секунду прикрыла глаза, я усмехнулась, засовывая в рот клубничное печенье, почти давясь им.

– Будто ты не говоришь так про каждый его костюм.

– Шикарный мужчина. – Еще один вздох, немного короче и глубже. Ей-богу скоро заведу отчетную книгу: «Вздохи Наталья Грошевской по «Аполлону» Романовичу». Один короткий, два уставших, один тяжелый, один поглубже, два уставших и отчаянный.

– Угу. – Протиснувшись между столиком и стопой испорченной бумаги, которую Ида решила, что может складывать у меня за спиной, я пробралась к кулеру, чтобы запить застрявшее в глотке сухое печенье.

– Скажи честно, ты лесбиянка?

– Что? – Я даже поперхнулась. Что-что, но это в голову как могло прийти?

– Ну, правда, ты никогда не говоришь о мужчинах. У тебя вообще был парень?

– Ну да.

– Когда? В пятом классе? Расскажи, как он носил тебе до дома портфель.

Я прыснула. Тоже мне.

– Мне это не интересно. Сейчас.

– Отвали от нее, Наташ. – Наконец, хоть что-то донеслось от Иды, которая не прекращала стучать пальцами по клавиатуре.

– Тебе не нравится Влад. – Упрекнула Наташа, словно наш начальник ее личное достижение.

– Какой смысл обращать внимание на того, кто на тебя даже не посмотрит. – Получилось резковато.

– Это ты на что намекаешь?

– Намекаю, что тебе пора прекратить приходить «за скрепками».

– Ты просто завидуешь. Тебе нужен член. Мужик желательно, чтобы тоже прилагался, но на первое время.

– Фу. Остановись. Избавь меня от своих сексуальных фантазий.

Разговор казался бессмысленным, особенно после того, как раздался телефонный звонок в кармане моих штанов. Мама. Шутки о членах и лесбиянках в сторону. Мы не созваниваемся слишком часто, чтобы спросить друг у друга: как дела? Обычно мать звонит по двум причинам: нужны деньги, что-то случилось с Егоркой, и вторая мысль всегда вызывала волну страха во мне еще до того, как я брала трубку.

– Привет, мам.

– Кира, детка, ты на работе? Прости, что отвлекаю. – Голос мамы, как всегда виноватый, но не слишком обеспокоенный, можно выдохнуть, Егор в порядке.

– Все нормально, мам.

– Мне очень неудобно, я знаю, что ты уже высылала в этом месяце.

Я вздохнула. Почему всегда, когда моя мать просит деньги, звучит так виновато?

– Сколько?

– Егорка проходил обследование, ты же знаешь, я занимала у.